ОБ ЭФФЕКТИВНОСТИ СУДЕБНОЙ ЗАЩИТЫ В КОНСТИТУЦИОННОМ СУДЕ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ

В КОНСТИТУЦИОННОМ СУДЕ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ
К.А. САСОВ
Сасов К.А., соискатель кафедры конституционного и муниципального права юридического факультета МГУ им. М.В. Ломоносова.
Все ветви судебной власти, осуществляя судебный нормоконтроль, решают одну и ту же задачу: защищают права граждан и организаций от неправовых норм. При этом, исходя из взаимосвязанных норм Конституции Российской Федерации и международных договоров (ст. 6 Европейской Конвенции о защите прав человека и основных свобод <*>, ст. 14 Международного Пакта о гражданских и политических правах <**>), правосудие должно быть справедливым и обеспечивать эффективное восстановление в правах. Это признают в том числе и судьи Конституционного Суда Российской Федерации <***>.
--------------------------------
<*> Собрание законодательства РФ. 2001. N 2. Ст. 163.
<**> Бюллетень Верховного Суда РФ. 1994. N 12.
<***> Морщакова Т.Г. Конституционная концепция судопроизводства // Российская юстиция. 2001. N 10.
Конституция Российской Федерации определяет права и свободы человека высшей ценностью, соблюдение которых является обязанностью государства, в том числе правосудием; государство гарантирует судебную защиту, в том числе и от незаконных действий органов государственной власти (ст. 2, 18, 45, 46, 53 Конституции Российской Федерации). Следовательно, главной задачей судебных органов является защита прав граждан, в том числе и от неправовой нормы, изданной органом государственной власти.
Для эффективной защиты нарушенных прав от неправового ненормативного акта арбитражное процессуальное законодательство, например, содержит дополнительные нормы-гарантии:
- решение арбитражного суда по делам об оспаривании ненормативных правовых актов... подлежат немедленному исполнению, если иные сроки не установлены в решении суда;
- со дня принятия решения арбитражного суда о признании недействительным ненормативного акта полностью или в части указанный акт или отдельные его положения не подлежат исполнению <*>.
--------------------------------
<*> Части 7 и 8 ст. 201 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации от 24 июля 2002 г. N 95-ФЗ // Собрание законодательства РФ. 2002. N 30. Ст. 3012.
Аналогичные правила установлены в Арбитражном процессуальном кодексе Российской Федерации (далее - АПК РФ) в отношении решений об оспаривании нормативного правового акта (напр., ст. 195 АПК РФ).
Процессуальное законодательство не дает прямого ответа на вопрос о судьбе незаконной нормы до ее судебной оценки. Однако представляется, что ответ на этот вопрос является достаточно очевидным. Признание судом ненормативного (нормативного) акта недействительным (не соответствующим нормативно-правовому акту, имеющему большую юридическую силу) означает его юридическую ничтожность: он был незаконным изначально и не порождал прав и обязанностей с момента своего издания. Такой акт (по аналогии с последствиями недействительной сделки, ст. 167 Гражданского кодекса Российской Федерации <*> (далее - ГК РФ)) не влечет юридических последствий. Этот вывод подкрепляется требованием законов. Согласно ст. 46 и 53 Конституции Российской Федерации, ст. 16 ГК РФ вред (убытки), причиненные незаконными действиями органов государственной власти, в том числе в результате незаконного акта, подлежат возмещению Российской Федерацией (либо соответствующим субъектом Российской Федерации или муниципальным образованием). Налицо аналогия с правилом п. 2 ст. 167 ГК РФ - каждая из сторон обязана возвратить другой все полученное по недействительной сделке.
--------------------------------
<*> Гражданский кодекс Российской Федерации (часть первая) от 30 ноября 1994 г. N 51-ФЗ // Собрание законодательства РФ. 1994. N 32. Ст. 3301.
В ч. 3 ст. 253 Гражданский процессуальный кодекс Российской Федерации <*> (ранее - в ч. 3 ст. 239.8 ГПК РСФСР (в ред. от 31 декабря 2002 г.) <**>) сформулировано правило о том, что вступившее в законную силу решение суда о признании нормативного правового акта (или его части) недействующим влечет за собой утрату силы этого нормативного правового акта или его части. Но это вовсе не значит, что последствия признания акта недействительным (недействующим) не распространяются на права и обязанности, которые возникли до вступления решения в законную силу. До вступления решения суда в законную силу акт юридически считается действующим. Но как только оно вступило в законную силу, акт юридически становится недействующим и недействительным, то есть не порождающим правовых последствий с момента его издания. Именно поэтому в ч. 2 ст. 13 ГК РФ предусмотрено, что в случае признания судом акта недействительным нарушенное право подлежит восстановлению либо защите <***>.
--------------------------------
<*> Гражданский процессуальный кодекс Российской Федерации от 14 ноября 2002 г. N 138-ФЗ // Собрание законодательства РФ. 2002. N 46. Ст. 4532.
<**> Ведомости ВС РСФСР. 1964. N 24. Ст. 407.
<***> Жилин Г.А. Соотношение целевых установок гражданского и конституционного судопроизводств // Журнал российского права. 1999. N 5/6. С. 31.
В этом смысле государственные интересы требуют, чтобы защита прав граждан и организаций от неправовой нормы осуществлялась на более ранней стадии: пока нанесенные им вред и убытки не стали максимальными, ибо в этом случае и суммы возмещения из соответствующего бюджета также будут максимальными. Для предотвращения таких возможных убытков суды активно используют институт мер обеспечения, предусмотренный гражданским процессуальным и арбитражным законодательством (см., например, главу 8 АПК РФ). Федеральный конституционный закон от 21 июля 1994 г. N 1-ФКЗ "О Конституционном Суде Российской Федерации" <*> не допускает возможности приостановить действие проверяемой нормы закона до завершения такой проверки. Очевидно, законодатель исходил из того, что лица, чьи права нарушены неконституционной нормой закона, смогут эффективно восстановить свои конституционные права уже после вынесенного решения Конституционным Судом Российской Федерации (далее - Конституционный Суд). Однако, оценивая практику Конституционного Суда, можно констатировать, что расчеты законодателя не оправдались.
--------------------------------
<*> Собрание законодательства РФ. 1994. N 13. Ст. 1447.
Подходы Конституционного Суда и других ветвей судебной власти к решению вопроса о правовых последствиях признания нормативного правового акта незаконным (неконституционным) отличаются принципиально. В частности, позиции расходятся в том, с какой даты незаконный (неконституционный) акт утрачивает юридическую силу.
Так, Верховный Суд Российской Федерации еще 27 апреля 1993 г. сформулировал свою четкую позицию: если правовой акт издан органом или должностным лицом при отсутствии соответствующих полномочий, то такой акт признается недействующим и не влекущим правовых последствий со дня его издания <*>. При этом Пленум Верховного Суда Российской Федерации обоснованно ссылается на часть 3 статьи 15 Конституции Российской Федерации <**>. Арбитражные суды в своей практике также исходят из ничтожности (не порождающем прав и обязанностей) признанного судом незаконным нормативного или ненормативного правового акта. Так, Федеральный арбитражный суд Московской области в своих постановлениях неоднократно отмечал, что после принятия решения Конституционного Суда все споры, связанные с применением рассмотренного Конституционным Судом закона, должны рассматриваться с учетом позиции Конституционного Суда ЗА ВЕСЬ ПЕРИОД ДЕЙСТВИЯ ЗАКОНА (выделено мной. - К.С.) <***>.
--------------------------------
<*> См.: п. 9 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 27 апреля 1993 г. N 5 "О некоторых вопросах, возникающих при рассмотрении дел по заявлениям прокуроров о признании правовых актов противоречащими закону" в ред. от 24 апреля 2002 г. (утратило силу в связи с изданием Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 20 января 2003 г. N 2) // Бюллетень Верховного Суда РФ. 1993. N 7.
<**> Там же.
<***> См., например: Постановление ФАС МО от 22 октября 2003 г. по делу N КА-А41/8231-03.
Вместе с тем анализ решений самого Конституционного Суда позволяет сделать вывод, что этот судебный орган продлял срок действия неконституционного закона не только до даты вынесения судебного решения, но и на будущее время (например, до завершения финансового года или до принятия соответствующего закона).
1. Продление срока действия неправовой нормы
до ее проверки судом (Конституционным Судом)
В своем Постановлении от 11 апреля 2000 г. N 6-П <*> Конституционный Суд, проверяя право судов общей юрисдикции признавать незаконными (недействительными) законы субъектов Российской Федерации по заявлениям прокуроров, пришел к следующим выводам:
--------------------------------
<*> Собрание законодательства РФ. 2000. N 16. Ст. 1774.
- если судебная проверка не затрагивает вопрос конституционности проверяемой нормы, то суд действует в рамках своих полномочий;
- при этом суд общей юрисдикции не может признать оцененную норму недействительной, то есть не порождающей правовых последствий со дня издания и, следовательно, не требующей отмены органом, ее принявшим;
- утрата законом юридической силы возможна лишь в случае признания его неконституционным Конституционным Судом в порядке последующего нормоконтроля;
- суд общей юрисдикции не вправе признать закон недействительным (лишение юридической силы с момента издания), а вправе лишь признать закон недействующим с момента вступления в силу решения суда.
Представляется, что указанные аргументы Конституционного Суда, не соответствующие не только целям правосудия и не имеющие опоры в Конституции и федеральных законах, есть не что иное, как претензия Конституционного Суда на верховенство в системе судебной власти в ущерб эффективной судебной защите прав граждан от неправового закона. Как справедливо отмечает в своем особом мнении по данному делу судья Конституционного Суда Российской Федерации Г.А. Жилин, Конституционный Суд взял на себя функции дополнительной инстанции по проверке вступивших в законную силу решений судов общей юрисдикции, что не соответствует положениям ст. 125 и 126 Конституции Российской Федерации, ст. 1, 4, 5 и 19 Федерального конституционного закона "О судебной системе Российской Федерации", ст. 1, 3 и 36 Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации" <*>.
--------------------------------
<*> См.: особое мнение судьи Конституционного Суда Российской Федерации Г.А. Жилина по делу о проверке конституционности отдельных положений п. 2 ст. 1, п. 1 ст. 21 и п. 3 ст. 22 Федерального закона "О прокуратуре Российской Федерации" в связи с запросом Судебной коллегии по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации // Вестник Конституционного Суда РФ. 2000. N 4.
Г.А. Жилин справедливо отмечает, что сохранение юридической силы закона субъекта Российской Федерации, признанного вступившим в законную силу решением суда, противоречащим федеральному закону, не соответствует не только названной главной цели конституционной цели правосудия, но и целям охраны государственных и общественных интересов, укрепления законности и правопорядка, предупреждения правонарушений, формирования уважительного отношения к праву и суду <*>. Представляется, что приведенное Постановление Конституционного Суда умаляет авторитет судебной власти, ее самостоятельность и независимость, вводит дополнительные условия для сохранения юридической силы за актами, признанными судом незаконными.
--------------------------------
<*> Там же.
Вместе с тем суды общей юрисдикции восприняли (хотя и не без некоторого насилия над здравым смыслом и собственными убеждениями) приведенные подходы Конституционного Суда как руководство к действию. Например, Президиум Верховного Суда Российской Федерации в порядке надзора изменил резолютивную часть решения по жалобе ООО "БФК плюс" на один из подзаконных актов Государственного таможенного комитета Российской Федерации. В Постановлении от 24 апреля 2002 г. N 84пв-01 <*> со ссылкой на Постановление Конституционного Суда РФ от 11 апреля 2000 г. N 6-П Президиум Верховного Суда Российской Федерации постановил признать оспоренные нормы подзаконного акта противоречащими федеральному закону и не действующими только со дня вступления решения в законную силу. После такого решения возникают серьезные сомнения, что заявитель сможет в регрессном порядке реализовать свои права, предусмотренные ст. 16 ГК РФ: за счет бюджета погасить свои убытки, причиненные ему в результате применения незаконных норм, которые по логике судебного решения на момент их применения считались законными.
--------------------------------
<*> Постановление Президиума Верховного Суда Российской Федерации от 24 апреля 2002 г. N 84пв-01 "О рассмотрении в порядке надзора по протесту гражданского дела по жалобе ООО "БФК плюс" о признании частично недействительным порядка ГТК РФ, утв. 28.07.1995" (опубликовано не было).
2. Продление срока действия неправовой нормы
до завершения финансового года
Постановление Конституционного Суда Российской Федерации от 24 февраля 1998 г. N 7-П <*> по делу о проверке конституционности отдельных положений ст. 1 и 5 Федерального закона от 5 февраля 1997 г. "О тарифах страховых взносов в Пенсионный фонд Российской Федерации, Фонд социального страхования Российской Федерации, Государственный фонд занятости населения Российской Федерации и в фонды обязательного медицинского страхования на 1997 год" <**> вызвало шквал критики.
--------------------------------
<*> Собрание законодательства РФ. 1998. N 10. Ст. 1242.
<**> Российская газета. 1998. 10 марта.
Признав отдельные положения этого Федерального закона не соответствующими Конституции Российской Федерации, умаляющими и необоснованно ограничивающими конституционные права граждан, а положения аналогичного Федерального закона от 8 января 1998 г. <*> как воспроизводящие неконституционные нормы подлежащими пересмотру в установленном порядке, Конституционный Суд тем не менее продлил срок их применения на шесть месяцев. Тем самым не только не были восстановлены нарушенные неконституционным актом права граждан, но и срок их нарушения продлен решением Конституционного Суда.
--------------------------------
<*> Федеральный закон от 8 января 1998 г. N 9-ФЗ "О тарифах страховых взносов в Пенсионный фонд Российской Федерации, Фонд социального страхования Российской Федерации, государственный фонд занятости населения Российской Федерации и в фонды обязательного медицинского страхования на 1998 год" // Собрание законодательства РФ. 1998. N 2. Ст. 225.
Как справедливо отмечает Г.А. Жилин, подобная практика не только не соответствует приведенным Конституционным Судом положениям ст. 79 Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации", но и противоречит ст. 15 Конституции Российской Федерации о ее высшей юридической силе и прямом действии. Неконституционный акт объективно является таковым с момента его издания, что лишь констатируется Конституционным Судом. Поэтому все нарушенные неконституционным актом права подлежат восстановлению. Санкционирование Конституционным Судом действий неконституционного акта на будущее время, фактический отказ в защите нарушенных этим актом прав неопределенного круга граждан не согласуется с целевыми установками правосудия <*>.
--------------------------------
<*> Жилин Г.А. Соотношение целевых установок гражданского и конституционного судопроизводств // Журнал российского права. 1999. N 5/6.
В особом мнении судьи Конституционного Суда Российской Федерации А.Л. Кононова со ссылкой на ст. 19, 45, 46 Конституции Российской Федерации справедливо отмечается, что такой подход противоречит конституционному принципу равных для всех гарантий защиты прав и свобод <*>.
--------------------------------
<*> Российская газета. 1998. 3 декабря.
В.И. Лазарев, анализируя указанное выше Постановление Конституционного Суда от 24 февраля 1998 г. N 7-П и разъясняющее его Определение Конституционного Суда от 26 ноября 1998 г. N 144-О <*>, установил его несоответствие Федеральному конституционному закону "О Конституционном Суде Российской Федерации" (ст. 3, 78, 79, 80, 100): "ВМЕСТО ВОПРОСОВ ПРАВА КОНСТИТУЦИОННЫЙ СУД РЕШАЛ ВОПРОСЫ ЭКОНОМИЧЕСКОЙ ЦЕЛЕСООБРАЗНОСТИ (выделено мной. - К.С.), устанавливая шестимесячный срок действия неконституционного закона... Не стоит сомневаться в законопослушности граждан... Граждане хотят платить деньги в государственные фонды, но только законно. Незаконно - не хотят!"<**>.
--------------------------------
<*> Вестник Конституционного Суда РФ. 1999. N 2.
<**> Лазарев В.И. Что отстаивал и что в результате отстоял Конституционный Суд // Закон и право. 2002. N 2. С. 28 - 30.
Приведенный пример не является исключением, а, скорее, характеризует общий подход Конституционного Суда к вопросу о юридических последствиях признания нормативного акта неконституционным. Так, Определением от 9 апреля 2002 г. N 82-О <*> Конституционный Суд признал не соответствующими Конституции Российской Федерации положения Федерального закона от 21 декабря 1994 г. N 69-ФЗ "О пожарной безопасности" <**> в части установления обязательных отчислений, при этом продлил срок их действия до 1 января 2003 г. (то есть еще почти на восемь месяцев).
--------------------------------
<*> Вестник Конституционного Суда РФ. 2002. N 5.
<**> Собрание законодательства РФ. 1994. N 35. Ст. 3649.
Конституционный Суд признал допустимым взимание до конца 2002 г. налога на пользование автомобильных дорог, который был исключен с 30 августа из перечня налогов и сборов, установленных ст. 19 - 21 Закона Российской Федерации от 27 декабря 1991 г. N 2118-1 "Об основах налоговой системы в Российской Федерации" <*> (Определение Конституционного Суда Российской Федерации от 5 февраля 2004 г. N 69-О <**>).
--------------------------------
<*> Ведомости СНД и ВС РФ. 1992. N 11. Ст. 527.
<**> Вестник Конституционного Суда РФ. 2004. N 5.
Определением от 9 апреля 2002 г. N 69-О <*> Конституционный Суд признал неконституционность положений Федерального закона от 31 июля 1998 г. N 142-ФЗ "О налоге на игорный бизнес" <**>, однако продлил срок взимания этих незаконных налогов до 1 января 2003 г. Конституционность взимания налога с продаж дважды проверялась Конституционным Судом, и оба раза налогообложение реализации товара индивидуальному предпринимателю признавалось не соответствующим Конституции РФ.
--------------------------------
<*> Вестник Конституционного Суда РФ. 2002. N 4.
<**> Собрание законодательства РФ. 1998. N 31. Ст. 3820.
При этом Конституционный Суд дважды предоставлял отсрочку исполнения своих решений: Постановлением от 30 января 2001 г. N 2-П <*> - до конца 2001 г., Определением от 14 января 2003 г. N 129-О <**> - до конца 2003 г. Во всех перечисленных случаях Конституционный Суд, продлевая срок действия не соответствующих Конституции Российской Федерации законодательных актов, по существу, выражает свое согласие с целесообразностью взимания налога в ущерб законности.
--------------------------------
<*> Вестник Конституционного Суда РФ. 2001. N 3.
<**> Вестник Конституционного Суда РФ. 2003. N 4.
Многие авторы отмечают, что значительная опасность позиции, занятой Конституционным Судом, состоит не только в том, что на первое место ставится целесообразность в ущерб закону, но и в большей степени в том, что создается видимая форма законности произвольного принятия решений, противоречащих Конституции Российской Федерации. Тем самым законодатель фактически освобождается от необходимости соблюдения прав и законных интересов участников налоговых отношений при установлении и введении налога <*>.
--------------------------------
<*> Разгулин С.В. Конституционный Суд РФ: целесообразность или закон? // Налоговед. 2004. N 9. С. 5 - 13.
3. Продление срока действия
неправовой нормы до принятия закона
Наглядным примером продления срока действия неправового закона на неопределенный срок является продление Конституционным Судом срока действия неконституционных ст. 90 и 122 Уголовно-процессуального кодекса РСФСР <*> (далее - УПК РСФСР).
--------------------------------
<*> Уголовно-процессуальный кодекс РСФСР (утв. ВС РСФСР 27 октября 1960 г.) (ред. от 29 декабря 2001 г., с изм. от 26 ноября 2002 г.) // Свод законов РСФСР. Т. 8. С. 613.
Согласно ч. 2 ст. 22 Конституции Российской Федерации арест, заключение под стражу и содержание под стражей допускаются только по судебному решению. До судебного решения лицо не может быть подвергнуто задержанию на срок более 48 часов. При этом ч. 2 ст. 6 заключительных и переходных положений Конституции Российской Федерации сохраняет прежний порядок ареста, содержания под стражей и задержания лиц, подозреваемых в совершении преступления до приведения уголовно-процессуального законодательства Российской Федерации в соответствие с положениями Конституции. Такая оговорка носит явно исключительный и временный характер, поскольку вступает в противоречие со ст. 2 этого же раздела, согласно которой законы и другие правовые акты, действовавшие на территории Российской Федерации до вступления в силу настоящей Конституции, применяются в части, не противоречащей Конституции Российской Федерации.
Статьи 90 и 122 УПК РСФСР позволяли без судебного решения производить задержание подозреваемого на срок более 48 часов и применять к нему в качестве меры пресечения заключение под стражу. В своем Определении от 2 апреля 2001 г. N 91-О <*> Конституционный Суд отказал гражданину С.В. Посохову в оценке конституционности данных норм закона, примененных по отношению к нему должностным лицом управления внутренних дел, приведя в обоснование следующие аргументы:
--------------------------------
<*> Вестник Конституционного Суда РФ. 2001. N 4.
- в своем Постановлении от 2 февраля 1999 г. N 3-П <*> Конституционный Суд отмечал, что в случаях, когда право, для защиты которого необходимо принятие закона, непосредственно закреплено в Конституции Российской Федерации, исполнение подобной обязанности должно осуществляться скорейшим образом и тем более не может откладываться на неограниченный никакими рамками срок;
--------------------------------
<*> Вестник Конституционного Суда РФ. 1999. N 3.
- после принятия Конституции Российской Федерации ПРОШЛО БОЛЕЕ СЕМИ ЛЕТ (выделено мной. - К.С.) - период, достаточный для принятия соответствующего закона;
- к моменту применения в отношении С.В. Посохова задержания и заключения под стражу Конституция Российской Федерация действовала ТОЛЬКО ДВА С ПОЛОВИНОЙ ГОДА (выделено мной. - К.С.), что в конкретных условиях не могло расцениваться как свидетельство неисполнения законодателем возлагаемой на него Конституцией Российской Федерации обязанности принять закон.
Таким образом, в апреле 2001 г. Конституционный Суд продлил действие неконституционных с 1993 г. норм закона, отдав этот вопрос "на откуп" законодателю. Только через год своим Постановлением от 14 марта 2002 г. N 6-П <*> Конституционный Суд признал эти нормы УПК РСФСР не соответствующими Конституции, продлив срок их действия до 1 июля 2002 г. До этой даты Конституционный Суд обязал Федеральное Собрание Российской Федерации внести в законодательство соответствующие изменения.
--------------------------------
<*> Вестник Конституционного Суда РФ. 2002. N 3.
Приведенный пример наглядно демонстрирует, что Конституционный Суд при оценке частных и государственных интересов, отдает предпочтение последним; проблемы нарушения конституционных прав граждан уступают проблемам государственной власти (законодателя). В итоге: такая нетребовательность Суда к законодателю: с одной стороны, умаляет эффективность судебной защиты конституционных прав граждан, с другой - "расхолаживает", "расслабляет" как законодательную, так и исполнительную власть. Понятно, что исполнительной власти (в том числе правоохранительным органам) труднее осуществлять свои полномочия без нарушения конституционных прав граждан и работать в правовом государстве. Однако это совсем не повод для того, чтобы Конституционный Суд продлял срок действия "неправового государства". Именно беспринципность судебной власти и является питательной средой бесправия граждан.
Хорошие примеры принципиальной и эффективной защиты конституционных прав граждан дает зарубежное правосудие. Так, несколько лет назад решением Верховного Суда Канады провинция Онтарио фактически была принуждена закрыть около 47 тысяч уголовных дел, поскольку по ним истек восьмимесячный срок, в пределах которого должно было начаться судебное разбирательство - срок, признанный судом как разумная норма. Более долгое ожидание суда было расценено как нарушение "права предстать перед судом в пределах разумного срока", закрепленного в Хартии прав и свобод Канады <*>. Подобный пример является хорошим уроком для канадских граждан, которые реально почувствовали себя под защитой судебной власти, для исполнительной власти (которая сориентирована судом работать быстрее и качественнее), для законодательной власти (которая оценила действенность принятого закона и свою ответственность за него).
--------------------------------
<*> Соломон-мл. П.Г. Предисловие к монографии Абросимовой Е.Б. "Судебная власть в Российской Федерации: система и принципы". М., 2002. С. 8.
Выводы
Оценивая эффективность судебной защиты граждан от неправовых норм, следует вывод о том, что такая защита в Конституционном Суде наименее эффективна. Это, с одной стороны, предопределено самой сущностью Конституционного Суда, являющегося "крайней мерой", последней судебной инстанцией, обеспечивающей национальную судебную защиту граждан. С другой стороны, это связано с принципиальными расхождениями Конституционного Суда и других судебных органов в решении однородных задач правосудия. Так, продление срока действия неправовой нормы (неконституционного закона) на определенный либо неопределенный срок, недопустимое с точки зрения любого другого суда, в практике Конституционного Суда является обычным явлением. Оправдания такому подходу нет ни в теории, ни в законодательной практике. Не дает убедительного обоснования таким подходам и Конституционный Суд в своих решениях.
Объяснением различного подхода к решению однородных задач правосудия может быть "особый статус" Конституционного Суда, приданный ему Федеральным конституционным законом "О Конституционном Суде Российской Федерации" и его толкованиями самим Судом в своих решениях. Указанный закон, в частности, не позволяет дать последующую судебную оценку решениям Конституционного Суда. Представляется, что невозможность исправить судебную ошибку не является признаком того, что судебное решение Конституционного Суда не может быть безошибочным в принципе. Многочисленные особые мнения судей Конституционного Суда выглядят более убедительно и обоснованно по сравнению с самими решениями Суда. Это может свидетельствовать не об ином теоретическом подходе к спорной проблеме, а о судебной ошибке Суда.
Признаком судебной власти является возможность вынесения истинного (безупречного с правовой точки зрения) решения в процедуре, предусмотренной законом. Процедура судебной перепроверки решения служит цели устранения возможных судебных ошибок. В этом смысле указанный Закон существенно снижает потенциал Конституционного Суда и отдаляет его как от остальных ветвей судебной власти, так и от правосудия как такового. Если исходить из того, что истина не допускает многовариантности, то следует признать, что существующий процесс конституционного судопроизводства, не предусматривающий второй инстанции, не обеспечивает истинности судебных решений Конституционного Суда Российской Федерации.
Конституционное и муниципальное право, 2005, N 4