Статья 1205 ГК закрепляет общие положения о праве, подлежащем применению к вещным правам. В основе данной статьи лежит правило о том, что "содержание права собственности и иных вещных прав на недвижимое и движимое имущество... определяется по праву страны, где это имущество находится". Помимо этого, важный с точки зрения квалификации вопрос о принадлежности имущества к недвижимым или движимым вещам определяется также согласно п. 2 ст. 1205 ГК по праву страны, где это имущество находится. Таким образом, законодатель лишь установил факт распределения имущества на категории, не затронув по существу сам вопрос о критериях его подразделения на движимое и недвижимое. Данные нормы являются lex generali по отношению ко всем правилам, регулирующим вопросы определения права, подлежащего применению к возникновению и прекращению вещных прав. Однако в части третьей ГК содержится еще один блок предписаний, которые касаются вещных прав, точнее, перехода права собственности на наследуемое имущество (ст. 1224). Нормы, содержащиеся в данной статье, предназначены для определения права, применимого к отношениям по наследованию. В данном случае речь идет не об имуществе в целом, а лишь о недвижимом имуществе: в абзаце втором п. 1 ст. 1224 ГК закрепляется правило о том, что "наследование недвижимого имущества определяется по праву страны, где находится это имущество". Однако что именно подразумевается под недвижимым имуществом, не определяется.. Вместе с тем в Российской Федерации разграничение между недвижимыми и движимыми вещами осуществляется на основании ст. 130 ГК, признающей недвижимыми вещами все, что прочно связано с землей, то есть объекты, перемещение которых без несоразмерного ущерба их назначению невозможно, а также подлежащие государственной регистрации воздушные и морские суда, суда внутреннего плавания, космические объекты. Вещи, не относящиеся к недвижимости, включая деньги и ценные бумаги, квалифицируются как движимое имущество. Подобный подход не является общераспространенным во всем мире. Например, в гражданском праве Испании недвижимыми вещами признаются машины, сосуды, инструменты и приспособления, минеральные удобрения, предназначенные для обработки земли <*>, то есть вещи, которые в соответствии с положениями российского права следовало бы признать движимыми.

--------------------------------
<*> См.: Основные институты гражданского права зарубежных стран / Под ред. В.В. Залесского. М., 1999. С. 214.
В свою очередь, недвижимыми вещами в Испании считаются сервитуты, которые в соответствии с российским правом вещами вообще не являются (они относятся к категории имущественных прав). Кроме того, в соответствии с правом Испании из разряда движимых вещей исключаются деньги, ценные бумаги, драгоценности, коллекции произведений науки и искусства, книги, награды, оружие, одежда и другие вещи <*>.
--------------------------------
<*> См.: Там же. С. 217 - 225.
Так, если недвижимые в соответствии с правом lege fori - закона суда - вещи находятся за границей, то lex fori признает, что определение правового статуса данных вещей должно осуществляться в соответствии с lege situs (если дело рассматривается в Российской Федерации, то правовым основанием для подобного вывода является ст. 1224 ГК) <*>. Однако может иметь место ситуация, когда имущество, находящееся в другом государстве, рассматривается в государстве суда как недвижимость (если предположить, что государство суда совпадает с государством последнего домициля наследодателя), но в иностранном государстве, где это имущество находится, оно считается движимым. В этом случае, следуя буквальному смыслу ст. 1224 ГК, отсылающей регулирование отношений по поводу недвижимого имущества к закону места нахождения вещи - lege rei sitae, право этого государства будет применяться автоматически не в силу собственных предписаний, а в силу того, что на него указала привязка российской коллизионной нормы.
--------------------------------
<*> Следует упомянуть, что в связи с этим в литературе рассматривался вопрос о том, возникает ли в результате действия правового режима, предусмотренного ст. 1205 и ст. 1224 ГК, "расщепление" статута наследственного правоотношения (см.: Международное частное право: Учебник / Отв. ред. Г.К. Дмитриева. 2-е изд., перераб. и доп. М., 2004. С. 538). Указанный вопрос выходит за рамки настоящей статьи и, безусловно, заслуживает специального исследования.
Приведенная выше позиция основывается на применении при первичной квалификации права страны суда <*>. Даже если предположить, что для определения понятия "недвижимое имущество" при применении ст. 1224 ГК в нынешней редакции в рамках первичной квалификации должно применяться соответствующее иностранное право <**>, трудности при квалификации данного понятия устранены не будут. Так, уязвимым моментом является ситуация, когда в соответствии с lege rei sitae спорное имущество считается движимым, хотя в соответствии с lege fori оно считалось бы недвижимым. Возникает вопрос: какую из квалификаций и на каком основании следует предпочесть? В данном случае объективных оснований для разрешения проблемы не существует, поэтому роль усмотрения суда неоправданно возрастает.
--------------------------------
<*> Это основной вариант разрешения проблемы квалификации понятий, предусмотренный ст. 1187 ГК.
<**> Подобная возможность предусмотрена ст. 1187 ГК РФ.
Аналогичные трудности зачастую возникают при разграничении категорий сделок (коммерческих или общегражданских), при определении гражданской и брачной правоспособности, при разграничении вопросов ответственности, основанной на контракте, и ответственности, возникающей вследствие причинения вреда, при определении вопросов действительности договора, брака, завещания и т.д. по существу от вопросов формальной действительности <*>. Еще большие сложности возникают с квалификацией в случаях, связанных с таким явлением, как подвижные коллизии (фр. - conflits mobiles) <**>, и др.
--------------------------------
<*> Исчерпывающий, на наш взгляд, перечень смежных правовых категорий как предпосылок возникновения проблемы квалификации содержится в работе канадского исследователя Дж. Кастела (см.: Castel J.-G. Conflict of Laws. Cases, Notes and Materials. 3-ed. Toronto. Butterworths, 1974. Р. 14 - 16).
<**> См.: Ануфриева Л.П. Международное частное право: В 3-х т. Т. 2: Особенная часть: Учебник. М.: Бек, 2002. С. 124 - 126.
В заключение стоит еще раз подчеркнуть, что проблема квалификации понятий по-прежнему актуальна для России. В условиях современной глобализации международных связей количество споров с иностранными участниками не только не сокращается, но и неуклонно возрастает. Несмотря на то что коллизионно-правовое регулирование и его институты, связанные с определением применимого права, не всеми признаются оптимальными <*>, вследствие чего некоторые государства пытаются изобрести новые методы решения предварительного вопроса, российское международное частное право, как и международное частное право подавляющего большинства других государств, основано на коллизионно-правовом методе регулирования. Более того, потребность в квалификации понятий и проблемы, связанные с ее практическим осуществлением, видятся даже и в рамках функционального подхода, характерного для США.
--------------------------------
<*> См.: Вилкова Н.Г. Договорное право в международном обороте. М.: Статут, 2002. С. 6.
В целом можно констатировать, что до тех пор, пока не будет создана единая общемировая или региональная правовая система (реалистичность создания которой на практике всегда подвергалась сомнениям <*>), способная предоставить общий ключ к толкованию всех возможных правовых понятий, проблема квалификации понятий будет сохранять свое значение для достижения практических целей регулирования отношений в обществе.
--------------------------------
<*> См.: Falconbridge J.D. Essays of the Conflict of Laws. 2-ed. Toronto, 1954. Р. 187.
Журнал российского права, 2005, N 7